КРОВАВЫЙ ПЕРВОМАЙ 1993-го
1 мая 1993 года в ходе шествия, организованного оппозиционными движениями, в районе площади Гагарина в Москве произошли столкновения манифестантов с милицией. Демонстрация трудящихся в Москве была разогнана, пострадали около 300 человек. ОМОНовцы били стариков, женщин, детей. А прямо над дерущимися полоскался на ветру растянутый поперек Ленинского проспекта плакат: «С праздником, дорогие россияне!»
Такое советские люди видели только в документальных фильмах о разгоне демонстрантов в капиталистических странах. 23 года назад москвичи испытали подобное на себе.
Газета «Правда» от 4 мая 1993 года писала:
«Что бы там ни вещали обанкротившиеся политики, милицейские чинуши, телевизионные лакеи, демонстрация оппозиционных сил Москвы 1 мая шла мирно и достойно, пока не уперлась в щиты ОМОНа. Град дубинок, обрушившихся на головы безоружных, не мог не вызвать ответной реакции демонстрантов. Как стерпеть надругательство над собой? Свободолюбие народа — пустой звук для властей, привыкших всех, кто не разделяет их взглядов, считать быдлом, кухарками, красно-коричневым отребьем. Ничего случайного в избиении демонстрантов нет, это лишь шаг силой сломить сопротивление сограждан, не принимающих дикий капитализм.
Как оказалось, это была только кровавая репетиция будущих преступлений власти. Через пять месяцев по преступному приказу Бориса Ельцина был расстрелян из танков законно избранный Верховный Совет страны. А дальше понеслось! «Лихие 90-е», Норд-Ост и Беслан, взрывы домов, взрывы на улицах, взрывы в метро и аэропортах.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник статьи: http://dletopic.ru/blog/43833971854/KROVAVYIY-PERVOMAY-1993-go
Первая кровь Первомая
20 лет назад праздник весны и труда перешел в побоище на Ленинском проспекте
Ровно 20 лет назад, 1 мая 1993 года, в Москве произошла массовая кровавая драка оппозиции с ОМОНом. Колонна демонстрантов, возглавляемая Геннадием Зюгановым, Виктором Анпиловым, Сергеем Бабуриным и Анатолием Лукьяновым шла от Октябрьской площади (ныне Калужской) по Ленинскому проспекту к Воробьевым горам, на митинг возле смотровой площадки МГУ. Возле площади Гагарина они уперлась в грузовики, перед которыми выстроились цепи ОМОНа.
А дальше началось форменное побоище. Митингующие били омоновцев флагштоками советских и трехцветных имперских флагов, срывали с них каски. Милиция пустила в ход резиновые дубинки и окатила толпу из пожарного брандспойта. Прямо над дерущимися полоскался на ветру растянутый поперек проспекта плакат: «С праздником, дорогие россияне!»
Манифестанты попытались использовать грузовики в качестве тарана, чтобы проломить милицейское заграждение — в замках зажигания некоторых авто обнаружились оставленные водителями ключи. В результате один омоновец — 25-летний сержант милиции Владимир Толокнеев — оказался зажатым между двумя ЗиЛ-130, и скончался от полученных травм несколько дней спустя, 5 мая.
Правоохранители тоже не церемонились. Как уверяет Виктор Анпилов, многие оппозиционеры были избиты, а один ветеран Великой Отечественной войны на следующий день умер от побоев.
Впрочем, согласно официальной версии, демонстранты сами подставили себя под удар, а милиция действовала в рамках закона. Дело в том, что шествие на Воробьевы годы не было официально согласовано. Накануне демонстрации мэрия Москвы известила организаторов, что традиционный маршрут — от Октябрьской площади до Манежа — на этот раз невозможен, и предложила ограничиться шествием до Крымского моста. Оппозицию этот вариант не устроил.
Утром 1 мая манифестанты увидели на Крымском Валу цепи ОМОНа и конной милиции, которые отрезали путь на Кремль. Тогда лидеры оппозиции провели короткое совещание и решили идти в другую сторону — по Ленинскому проспекту к Воробьевым горам. Однако правоохранители оперативно объехали демонстрантов по параллельной улице Вавилова и наскоро возвели баррикаду на подступах к площади Гагарина.
По сути, драка на Ленинском проспекте стала прологом к октябрю 1993 года. В Москве силовое противостояние власти и оппозиции достигло пика, стало едва ли не нормой, и никто из сторон не искал компромисса.
Какие уроки следует извлечь из событий 20-летней давности?
Руслан Хасбулатов, член-корреспондент РАН, завкафедрой Мировой экономики РЭУ им. Г.В. Плеханова, в 1993-м — председатель Верховного Совета Российской Федерации:
— Это был кровавый и жестокий урок. Он продемонстрировал, что тогдашняя власть — камарилья Бориса Ельцина — абсолютно оторвана от общества, не имеет корней в народе и не обеспечивает народных интересов. Это она окончательно доказала всего полгода спустя, устроив расстрел Белого дома.
Майские события учат нас, что власть должна исполнять Конституцию и обеспечивать свободу демонстраций. Когда власть боится людей — это показатель ее слабости.
Слабость проявляет и нынешняя власть, когда фабрикует «Болотное дело» и устраивает процессы над какими-то мнимыми заговорщиками. Лично у меня это вызывает тревогу.
«СП»: — Могут ли повториться события Первомая-93?
— Все зависит от того, кто будет принимать соответствующие решения. В 1993-м неблаговидную роль в разгоне демонстрации на Ленинском сыграл тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков — по крайней мере, меня так информировали. Он якобы пытался таким образом угодить Ельцину.
Напомню, в 1992 году Лужков был назначен и.о. мэра Москвы совместным постановлением — Ельцина и моим. Моссовет тогда контролировался демократами и они Лужкова не принимали. Одного решения Ельцина для назначения Юрия Михайловича было недостаточно. Чтобы преодолеть сопротивление, мы с Ельциным приняли совместное постановление — президента и председателя ВС. Получилось, что Лужков сперва занял пост мэра, а потом перешел в атаку на народ.
«СП»: — 6 мая 2012 года ОМОН тоже преградил дорогу участникам «Марша миллионов». Вам это напомнило майские события 90-х?
— В 1993 стычки с правоохранителями были куда более жестокими. Милиционеры избивали даже ветеранов войны. В результате противостояния на Ленинском проспекте пострадали сотни людей. Позднее Верховным Советом была создана комиссия для расследования обстоятельств этой жестокой расправы. Она выяснила, что милиция свирепствовала по указанию московских городских властей, потребовала привлечь виновных к уголовной ответственности, но дело замяли. В конечном итоге, это привело к тому, что правоохранительные органы сочли, что они выше закона.
«СП»: — В 1993-м народ был более решительно настроен, чем сейчас?
— Конечно, люди были возмущены действиями исполнительной власти, которая не только ущемила их права, но и вогнала в нищету. В 93-м на улицы вышли не зажиточные «рассерженные горожане», а бедняки, которые не знали, как прокормить семьи. Они выступали против власти, которая обещала им хорошую жизнь после замены социализма на капитализм, а оставила без куска хлеба.
Чтобы не повторять этих трагических событий, власть должна работать во благо общества, а не узкого круга лиц, как сегодня. Что мешает, например, Путину убрать из власти дискредитировавшего себя чиновника или члена правительства? Но когда у президента спрашивают об этом, он отвечает, что у нас — не 1937 год. Это легкомысленный уход от важной темы, и такой ответ, конечно, никого не устраивает.
Насколько я представляю, абсолютное большинство общества сегодня недовольно государством, правительством, системой высшего управления. Граждане не верят, что эти люди способны сделать что-то полезное для страны. И в этом заключается огромная опасность для современной России…
Виктор Алкснис, депутат Госдумы третьего и четвертого созывов, в 1993-м — один из организаторов массовых акций протеста на улицах Москвы:
— Когда в мае 1993 колонны демонстрантов начали выдвигаться к Манежу, дорогу нам преградил ОМОН. Нам объяснили, что ситуация изменилась, и идти по обычному маршруту нельзя. В толпе складывалось ощущение, что ее вытесняют с Калужской площади в сторону области, что ее собираются гонять по Москве и сорвать праздник. Это вызвало всеобщее возмущение.
Народу было очень много. Никогда не забуду, как в одно мгновенье эта колоссальная масса объединилась, когда увидела, что проспект перегорожен в районе площади Гагарина. Когда мы увидели шеренгу грузовиков, нас охватила ненависть. Тысячи людей взяли друг друга под руки, и эта огромная масса пошла на прорыв. По сути, в центре Москвы создалась революционная ситуация.
Подчеркну: эту ситуацию создали не мы — рядовые законопослушные граждане. Мы просто хотели отметить Первомай, а нам его сорвали, причем незаконно, да еще попытались запугать несколькими сотнями омоновцев.
Мы пошли на прорыв, и чем ближе подходили к цепям ОМОНа, тем сильнее ускорялась толпа. В цепь мы врезались практически бегом. Если бы не грузовики, милиция вряд ли бы устояла.
Начались стычки. В отличие от 6 мая 2012 года, характер этих стычек был гораздо более ожесточенным. В конце концов, толпа принялась жечь машины и растаскивать грузовики, преградившие ей путь. В ОМОН полетел град камней, настоящая туча — я никогда такого не видел. Вроде бы на Ленинском проспекте камням неоткуда взяться, но их стали подносить из дворов, выковыривать из обочин. Камни несли даже женщины и дети. Это были незабываемые впечатления…
Мы дали отпор омоновцам. Можно сказать, это была боевая ничья — ОМОН не сумел разогнать нас, а мы не прорвали его цепи. И этим все ограничилось — не было никаких массовых задержаний граждан. Напротив, мы еще помитинговали на площади Гагарина, и только потом разошлись.
«СП»: — В чем главный урок майских событий 1993-го?
— Власть так и не сделала выводов из драматических событий двух последних десятилетий. Она по-прежнему делает ставку на силовое решение политических противоречий. Об этом наглядно свидетельствует серия процессов над участниками шествия на Болотной. Власть, как и раньше, считает, что у нее достаточно сил, чтобы в зародыше задавить оппозиционное движение и запугать участников протестных акций.
Так думали и функционеры из КПСС накануне 1991 года. Они тоже были уверены, что полностью контролируют ситуацию, что задавят протест и заставят неугодных подчиниться.
История показала, что они ошибались. Сейчас их ошибку повторяют чиновники из кремлевской администрации. Сегодня, на мой взгляд, люди гораздо сильнее ожесточены против власти, чем в начале 1990-х. И чаша терпения рано или поздно переполнится…
Олег Шеин, депутат Госдумы третьего, четвертого и пятого созывов, в 1993-м — сопредседатель «Объединенного фронта трудящихся»:
— Избиения демонстрантов ОМОНом стали в 1991—1992-м в Москве обычным делом. Это вызывало совершенно адекватную ненависть общества, рождало ощущение, что у власти находится группировка, которую невозможно сместить демократическими методами. Именно это ощущение питало настроения оппозиции.
Поэтому когда в мае 1993-го ОМОН в очередной раз выстроился со щитами и дубинками против демонстрантов, и когда буквально за сутки накануне был изменен график проведения манифестации, у людей просто лопнуло терпения. Против ОМОНа вышли всем миром.
Уроки майских событий очевидны. Власть не имеет права вести себя в собственной стране, как оккупант. У граждан должна быть твердая уверенность, что они — через демократические выборы и свободные СМИ — могут добиться перемен, которые считают нужными.
Еще урок — устойчивость политической ситуации в стране зависит не столько от оппозиции, сколько от самой власти, которая обязана демонстрировать готовность к диалогу с обществом. В противном случае страна рискует погрузиться в кровавый хаос.
Вряд ли события мая 1993-го могут повториться сегодня. Дело в том, что в начале 1990-х оппозиция воспринимала власть как предателей — как людей, которые в начале своей биографии говорили добрые слова про социализм и советскую власть, а потом быстро «перекрасились». Это вызывало всеобщее чувство гнева.
Сегодня ситуация другая, и логика действий оппозиции другая. Но это не означает, что события в стране будут развиваться по хорошему сценарию. Когда власть не считается с обществом, когда объем коррупции превышает объем федерального бюджета, а Госдума — с точки зрения народа — является нелегитимной, — очевидно, что система управления летит в пропасть. Боюсь, без демократизации России говорить о ее перспективах, как государства, очень скоро будет довольно сложно…
Источник статьи: http://svpressa.ru/society/article/67548/
20 лет назад демонстрация на Гагаринской площади переросла в открытое противостояние
Столкновения на Гагаринской площади, случившиеся 1 мая 1993 года, стали логическим продолжением силового противостояния правоохранительных органов и оппозиции, которое началось еще зимой 1992 года. По итогам Первомая казалось, что точка кипения достигнута. Но, как выяснилось, кровавая драка на Ленинском проспекте была лишь прологом к октябрю 1993 года.
«Ъ» начинает проект, посвященный 20-летию событий 1993 года, ставшего определяющим для нашей страны. Противостояние двух ветвей власти, начавшееся с юридических и экономических споров, вылилось в полноценный конфликт. О том, как Россия подошла к порогу гражданской войны, постояла около него и отступила назад, какую цену пришлось за это заплатить, издания «Ъ» будут рассказывать весь 2013 год.
Первомайская демонстрация 1993 года с самого начала пошла по не санкционированному властями сценарию. Накануне демонстрации ее организаторы получили из мэрии Москвы уведомление о том, что привычный для них маршрут от Калужской площади (с 1922 по 1992 год площадь называлась Октябрьская) до Манежа в этот раз власти разрешить не готовы. Как вспоминает один из организаторов демонстрации, лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов, в мэрии им предложили ограничиться маршрутом до Крымского моста, что для оппозиционеров было неприемлемо. «Мы понимали, что московские власти намерены совершить провокацию с применением насилия против мирной манифестации, и даже предупреждали об этом Верховный совет, но его председатель Руслан Хасбулатов к нашим сигналам отнесся без должного внимания»,— говорит господин Анпилов. По его словам, по законам того времени мэрия должна была за пять дней известить организаторов мероприятия о том, согласован маршрут шествия или нет. «Нам же лишь накануне сообщили, что пройти привычным маршрутом до Манежной площади мы не сможем, и утром 1 мая на Крымском Валу уже стояли цепи ОМОНа и конной милиции. Они намеревались не допустить штурма Кремля, власть и тогда, и сейчас почему-то считает, что митингующие обязательно пойдут штурмовать Кремль»,— добавляет Виктор Анпилов. По его воспоминаниям первые стычки с милицией произошли уже там, так как часть наиболее радикально настроенных манифестантов решила все-таки идти на Манежную площадь. Но основная демонстрация пошла по совсем другому маршруту, с мэрией даже не обсуждавшемуся. «Мы провели что-то вроде небольшого совещания с Геннадием Зюгановым, Сергеем Бабуриным, Сажи Умалатовой, Анатолием Лукьяновым и решили: чтобы избежать столкновений с правоохранительными органами, мы пойдем в другую сторону — по Ленинскому проспекту к Воробьевым горам, проведем митинг на смотровой площадке МГУ и заодно попытаемся рассказать студентам о ситуации в стране»,— рассказывает лидер «Трудовой России». Милиция, узнав о планах митингующих, также начала перегруппировываться, чтобы не допустить шествия по несанкционированному маршруту. «На площади мы попытались устроить сидячую забастовку, чтобы не дать машинам с ОМОНом проехать на Ленинский проспект, но они в итоге объехали нас по параллельной улице Вавилова и новую баррикаду возвели на подступах к площади Гагарина, где и произошли вошедшие в историю беспорядки»,— вспоминает Виктор Анпилов. Еще один организатор той демонстрации, депутат Верховного совета Илья Константинов, уточняет, что в ходе переговоров с милицией маршрут до Гагаринской площади удалось утвердить и поэтому колонна пошла по Ленинскому проспекту, не ожидая, что встретит милицейское заграждение.
Кровь к празднику
На кадрах архивной хроники видно, что движущаяся по проспекту толпа уперлась в грузовики, которые перегородили проспект, и выстроившиеся перед ними цепи ОМОНа. В первых рядах демонстрации шли люди с советскими и трехцветными имперскими флагами, с грузовиков происходящее снимали фотокорреспонденты. Драка началась прямо под растянутым на весь Ленинский проспект билбордом «С праздником, дорогие россияне!». Митингующие били омоновцев флагштоками, срывали с них каски, милиционеры отвечали оппозиционерам резиновыми дубинками, толпу из брандспойта поливала пожарная машина. В то время глава ОВД по Восточному административному округу Москвы Николай Куликов (в 1995-1999 годах — начальник ГУВД Москвы) в этот момент находился на площади Гагарина, поскольку туда были направлены и его подчиненные. Он утверждает, что милиция действовала исключительно в рамках закона. «Агрессия в митингующих была заложена изначально, они хотели драки, иначе не пошли бы по несанкционированному маршруту,— рассказывает господин Куликов «Ъ».— В сотрудников полетели палки, камни, были подожжены два фургона. Я лично пытался предотвратить столкновения, вести переговоры с организаторами демонстрации, но, пока я их искал, драка уже началась». Николай Куликов вспоминает, что обо всем происходящем он докладывал начальнику ГУВД города Владимиру Панкратову (возглавлял ГУВД Москвы в 1992-1995 годах; умер в 2007 году), который находился в оперативном штабе, разместившемся на первом этаже Исторического музея на Красной площади. Следило ли за событиями на Гагаринской площади политическое руководство страны, господин Куликов сказать затрудняется. «Прокуратура потом проводила расследование и пришла к выводу, что милиция действовала верно,— говорит Николай Куликов.— В результате этой драки один наш сотрудник, омоновец Толокнеев, погиб». На сайте общественной организации «Офицеры России» сказано, что сержант милиции 25-летний Владимир Толокнеев получил тяжелые травмы, оказавшись зажатым между двумя столкнувшимися грузовиками ЗИЛ-130, одним из которых управлял неустановленный участник демонстрации. С Ленинского проспекта сержанта Толокнеева доставили в 1-ю городскую больницу, прооперировали, но 5 мая он скончался.
На кадрах хроники можно увидеть, как митингующие на грузовике с баннером «Страну спасет диктатура рабочего человека» совершают наезд на другого омоновца, который, впрочем, пострадал меньше. Виктор Анпилов подтверждает, что манифестанты пытались использовать грузовики в качестве тарана, чтобы проломить собранное милиционерами заграждение. «Эти грузовики пригнали сами милиционеры, поставили их цепью, чтобы остановить толпу, но водители ушли, а ключи оставили в замках зажигания. Вот люди их и завели»,— отмечает он. Господин Анпилов при этом утверждает, что тяжело пострадавшие были не только со стороны правоохранительных органов. «Милиционеры тогда действовали куда жестче, чем даже год назад на Болотной площади,— говорит он.— Многие наши сторонники были избиты, а один ветеран Великой Отечественной войны на следующий день даже скончался от побоев. Его избивали дубинками, хотя он шел в мундире с военными орденами». Политик Олег Шеин (в 1993 году сопредседатель «Объединенного фронта трудящихся») уточняет: «Понять майские события невозможно без контекста предыдущих месяцев. Избиения демонстрантов ОМОНом были обычным делом на протяжении второй половины 1992 года и всего 1993 года. Ветеран ВОВ погиб в итоге разгона митинга 23 феврале 1992 года, после чего люди выходили на улицы, возмущенные этой трагедией (в ГУВД Москвы тогда заявили, что 70-летний генерал-лейтенант Николай Песков умер от сердечного приступа в метро и с разгоном митинга это никак не связано.— «Ъ» ). Так что к столкновениям с ОМОНом манифестанты были готовы, и все дальнейшие события известны: был захвачен грузовик, его направили на омоновское оцепление, в результате чего один боец погиб». По словам господина Шеина, разница тех событий и событий на Болотной площади в том, что тогда люди были искренне возмущены милицейским беспределом и знали, на что шли. «В то время как год назад на Болотной площади мы видели провокаторов, которые бросали в ОМОН камни, а отвечают за их действия сейчас ни в чем невиновные граждане. В 1993 году никаких провокаторов в толпе не было»,— добавляет он. Алексей Казанник (член президентского совета; с 5 октября 1993 года — генеральный прокурор) соглашается: «На периферии это не так сильно ощущалось, но в Москве силовое противостояние власти и оппозиции в тот момент стало чуть ли не нормой. Никто не искал компромисса. Если во главе государства находятся люди, не склонные к компромиссу, это опасно». По словам господина Казанника, когда он возглавил Генпрокуратуру, он больше занимался расследованием октябрьских беспорядков. «События мая уже отошли на второй план»,— отмечает он.
Илья Константинов вспоминает, что в больницах по итогам столкновений 1 мая оказалось более 200 пострадавших: «Власть тогда репетировала применение силы против мирных демонстраций, готовилась к событиям, которые случились уже в октябре 1993 года». Виктор Анпилов утверждает, что после тех столкновений в Верховном совете прошли специальные слушания. «И хотя их проводила проельцински настроенная «Демократическая Россия», даже они не смогли найти документов, оправдывающих действия власти. Это была жесткая, кровавая провокация, которая была совершена по приказу Бориса Ельцина, распорядившегося не допустить коммунистического шабаша в этот день»,— утверждает господин Анпилов. Депутат Верховного совета от «Демократической России» Лев Пономарев не помнит, чтобы их фракцией проводились какие-то отдельные слушания, но отмечает: «Милиция скорее сдерживала толпу, и погиб именно страж порядка, а не митингующий. Это было куда более похоже на массовые беспорядки, чем то, что мы видели год назад на Болотной площади». Олег Орлов (член совета правозащитного центра «Мемориал», выпустившего по итогам столкновений заявление, в котором поддержал действия милиции) говорит: «Очевидно, что насилие было спровоцировано действиями демонстрантов». По его словам, наблюдатели «Мемориала» посещали все массовые акции того времени, и на основе их наблюдений было выпущено заявление о том, что насилие активно применяли сами оппозиционеры, а это, с точки зрения правозащитников, было недопустимо. «В этом отличие тех событий от столкновений на Болотной площади, где насилие было спровоцировано уже действиями властей»,— говорит господин Орлов.
В отношении господина Анпилова по итогам тех событий было заведено уголовное дело за организацию массовых беспорядков. «Уже осенью 1993 года его объединили с новым уголовным делом, возбужденным после столкновений в «Останкино», где тоже погибли люди,— вспоминает он.— Но суд в итоге так и не состоялся, амнистия все списала».
Источник статьи: http://www.kommersant.ru/doc/2181860