С праздником тайной вечери

Великий Четверг . Воспоминание Тайной Вечери

Историческое содержание

Сре­ди дней Страст­ной сед­ми­цы Ве­ли­кий чет­верг за­ни­ма­ет осо­бое ме­сто. В этот день Цер­ковь вспо­ми­на­ет Тай­ную ве­че­рю Гос­по­да Иису­са Хри­ста с Его уче­ни­ка­ми – апо­сто­ла­ми. На Тай­ной Ве­че­ри Спа­си­те­лем бы­ло уста­нов­ле­но глав­ное Та­ин­ство на­шей ве­ры – Та­ин­ство Ев­ха­ри­стии, или При­ча­ще­ния, во вре­мя ко­то­ро­го все ве­ру­ю­щие под ви­дом хле­ба и ви­на вку­ша­ют ис­тин­ные Те­ло и Кровь Хри­сто­вы.

Без при­ча­ще­ния, учит Свя­тая Цер­ковь, нет ис­тин­ной хри­сти­ан­ской жиз­ни, так как в этом Та­ин­стве про­ис­хо­дит са­мое пол­ное, пре­дель­но воз­мож­ное на зем­ле бла­го­дат­ное со­еди­не­ние че­ло­ве­ка с Бо­гом.

Тай­ная ве­че­ря бы­ла со­вер­ше­на Хри­стом за день до празд­но­ва­ния вет­хо­за­вет­ной Пас­хи. Евреи со­вер­ша­ли этот празд­ник в па­мять о чу­дес­ном ис­хо­де из Егип­та, где они на­хо­ди­лись в раб­стве в те­че­ние че­ты­рёх­сот лет.
Как и мно­гие дру­гие со­бы­тия вет­хо­за­вет­ной ис­то­рии, празд­ник иудей­ской Пас­хи имел про­об­ра­зо­ва­тель­ное зна­че­ние. Он го­то­вил лю­дей к при­ня­тию ис­тин­ной Пас­хи, ис­тин­но­го спа­се­ния от раб­ства гре­ху и смер­ти. Та­кое спа­се­ние дол­жен был при­не­сти лю­дям Сын Бо­жий – Но­во­за­вет­ный Пас­халь­ный Аг­нец, за­клан­ный за гре­хи ми­ра. Так ве­ли­ко и глу­бо­ко бы­ло па­де­ние лю­дей, что толь­ко Сам Бог, доб­ро­воль­но при­няв на Се­бя пад­шую че­ло­ве­че­скую при­ро­ду, мог спа­сти че­ло­ве­ка.

Гос­подь пре­по­да­ет нам Се­бя в Та­ин­стве Ев­ха­ри­стии, дабы каж­дый ве­ру­ю­щий в Него мог до­стичь глав­ной и един­ствен­ной це­ли сво­ей жиз­ни – при­об­щить­ся Бо­же­ствен­ной люб­ви, при­об­щить­ся Са­мо­го Бо­же­ства.

Тай­ная ве­че­ря на­ча­лась с омо­ве­ния. Сын Бо­жий, Тво­рец ми­ра со­вер­ша­ет об­ряд, ко­то­рый тра­ди­ци­он­но со­вер­ша­ли ра­бы: Он омы­ва­ет апо­сто­лам но­ги.

Уче­ни­ки бы­ли по­ра­же­ны дей­стви­я­ми их Бо­же­ствен­но­го Учи­те­ля. Они мол­ча при­ни­ма­ли омо­ве­ние. Толь­ко апо­стол Пётр, че­ло­век го­ря­чий, не мог сдер­жать овла­дев­ших им чувств.

«Гос­по­ди! – вос­клик­нул Пётр, – Те­бе ли умы­вать мои но­ги?» На это Хри­стос от­ве­тил: «что Я де­лаю, те­перь ты не зна­ешь, а ура­зу­ме­ешь по­сле… Ес­ли не умою те­бя, не име­ешь ча­сти со Мною». Сво­им при­ме­ром Гос­подь по­ка­зал не толь­ко лю­бовь к уче­ни­кам, но и на­учил их сми­ре­нию – чтобы они не счи­та­ли за уни­же­ние для се­бя слу­жить ближ­не­му.

И в на­ши дни в Ве­ли­кий Чет­верг за ар­хи­ерей­ским бо­го­слу­же­ни­ем по­рой со­вер­ша­ет­ся об­ряд омо­ве­ния ног. По окон­ча­нии Ли­тур­гии при чте­нии Еван­ге­лия об омо­ве­нии ног ар­хи­ерей в па­мять о сми­рен­ном по­ступ­ке Хри­ста омы­ва­ет но­ги свя­щен­ни­ков.

По тра­ди­ции в Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви Её Пред­сто­я­тель, Свя­тей­ший Пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си, освя­ща­ет в Ве­ли­кий Чет­верг ми­ро – олив­ко­вое мас­ло с при­ме­сью раз­ных аро­ма­тов, – ко­то­рое ва­рит­ся в пер­вые дни Страст­ной сед­ми­цы. Освя­щён­ное ми­ро рас­сы­ла­ет­ся по епар­хи­ям и при­хо­дам. Свя­тое ми­ро ис­поль­зу­ет­ся в Та­ин­стве Ми­ро­по­ма­за­ния. Оно со­вер­ша­ет­ся над че­ло­ве­ком один раз в жиз­ни сра­зу по­сле Та­ин­ства Кре­ще­ния, через ми­ро­по­ма­за­ние но­во­кре­щён­ный об­ре­та­ет пол­но­ту да­ров бла­го­да­ти Свя­то­го Ду­ха.

По­сле омо­ве­ния и про­щаль­ной бе­се­ды с уче­ни­ка­ми Хри­стос пре­ло­мил хлеб и, бла­го­сло­вив его, по­дал апо­сто­лам со сло­ва­ми: «сие есть Те­ло Моё, ко­то­рое за вас пре­да­ёт­ся; сие тво­ри­те в Моё вос­по­ми­на­ние». Взяв ча­шу и бла­го­сло­вив её, ска­зал: «пей­те из неё все; Ибо сие есть Кровь Моя но­во­го за­ве­та, за мно­гих из­ли­ва­е­мая во остав­ле­ние гре­хов».
В скром­ной Си­он­ской гор­ни­це про­ис­хо­дит ве­ли­кое чу­до: че­ло­век, неко­гда от­верг­ший Бо­га, вновь при­об­ща­ет­ся к Бо­гу – Ис­точ­ни­ку Веч­ной Жиз­ни.

В чет­верг Страст­ной сед­ми­цы в хра­мах со­вер­ша­ет­ся Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия. В этот день каж­дый ве­ру­ю­щий, по при­ме­ру апо­сто­лов, стре­мит­ся со­еди­нить­ся со Хри­стом в Та­ин­стве При­ча­ще­ния. За бо­го­слу­же­ни­ем несколь­ко раз про­из­но­сит­ся мо­лит­ва «Ве­че­ри Тво­ея тай­ныя днесь, Сыне Бо­жий, при­част­ни­ка мя при­и­ми…» Эту мо­лит­ву по­ёт хор, чи­та­ет свя­щен­ник, по­вто­ря­ют все ве­ру­ю­щие. В ней хри­сти­а­нин про­сит у Бо­га со­де­лать его при­част­ни­ком Тай­ной ве­че­ри, ныне со­вер­ша­ю­щей­ся в хра­ме…

При­сут­ствуя в Страст­ную сед­ми­цу на цер­ков­ных бо­го­слу­же­ни­ях, пред­став­ля­ю­щих нам все ча­сы по­след­них дней зем­ной жиз­ни Спа­си­те­ля, мы ста­нем сви­де­те­ля­ми и ве­ли­чай­ше­го со­бы­тия че­ло­ве­че­ской ис­то­рии – Слав­но­го Хри­сто­ва Вос­кре­се­ния.

Молитвы

Тропарь на Великий Четверг, глас 8

Егда́ сла́внии ученицы́/ на умове́нии ве́чери просвеща́хуся,/ тогда́ Иу́да злочести́вый/ сребролю́бием неду́говав омрача́шеся,/ и беззако́нным судия́м Тебе́, Пра́веднаго Судию́, предае́т./ Виждь, име́ний рачи́телю,/ сих ра́ди удавле́ние употреби́вша!/ Бежи́, несы́тыя души́,/ Учи́телю такова́я дерзну́вшия;// И́же о всех Благи́й, Го́споди, сла́ва Тебе́.

Перевод: Когда славные ученики при умовении на вечере просвещались, тогда Иуда нечестивый, заболевший сребролюбием, омрачался и беззаконным судьям Тебя, Праведного Судию, предает. Смотри, любитель стяжаний, на удавление из-за них стяжавшего! Беги от ненасытной души, на такое против Учителя дерзнувшей! Господи, ко всем благой, слава Тебе!

Кондак на Великий Четверг, глас 2

Хлеб прие́м в ру́це преда́тель,/ сокрове́нно ты́я простира́ет,/ и прие́млет це́ну Созда́вшаго Свои́ма рука́ма челове́ка,// и неиспра́влен пребы́сть Иу́да раб и льстец.

Перевод: Взяв хлеб в руки, предатель тайно их же простирает и берет цену Создавшего Своими руками человека; и неисправим остался Иуда, раб и льстец.

Источник статьи: http://azbyka.ru/days/strastnaya-velikij-chetverg-vospominanie-tajnoj-vecheri

Страстная седмица. Великий Четверток. Воспоминание Тайной Вечери.

Среди дней Страстной седмицы Великий четверг занимает особое место. В этот день Церковь вспоминает Тайную вечерю Господа Иисуса Христа с Его учениками — апостолами.

На Тайной Вечери Спасителем было установлено главное Таинство нашей веры — Таинство Евхаристии, или Причащения, во время которого все верующие под видом хлеба и вина вкушают истинные Тело и Кровь Христовы.

Без причащения, учит Святая Церковь, нет истинной христианской жизни, так как в этом Таинстве происходит самое полное, предельно возможное на земле благодатное соединение человека с Богом.

Тайная вечеря была совершена Христом за день до празднования ветхозаветной Пасхи. Евреи совершали этот праздник в память о чудесном исходе из Египта, где они находились в рабстве в течение четырёхсот лет.

Как и многие другие события ветхозаветной истории, праздник иудейской Пасхи имел прообразовательное значение. Он готовил людей к принятию истинной Пасхи, истинного спасения от рабства греху и смерти. Такое спасение должен был принести людям Сын Божий — Новозаветный Пасхальный Агнец, закланный за грехи мира. Так велико и глубоко было падение людей, что только Сам Бог, добровольно приняв на Себя падшую человеческую природу, мог спасти человека.

Господь преподает нам Себя в Таинстве Евхаристии, дабы каждый верующий в Него мог достичь главной и единственной цели своей жизни — приобщиться Божественной любви, приобщиться Самого Божества.

Тайная вечеря началась с омовения. Сын Божий, Творец мира совершает обряд, который традиционно совершали рабы: он омывает апостолам ноги.

Ученики были поражены действиями их Божественного Учителя. Они молча принимали омовение. Только апостол Пётр, человек горячий, не мог сдержать овладевших им чувств.

“Господи! — воскликнул Пётр, — Тебе ли умывать мои ноги?” На это Христос ответил: “что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после… Если не умою тебя, не имеешь части со Мною”. Своим примером Господь показал не только любовь к ученикам, но и научил их смирению — чтобы они не считали за унижение для себя служить ближнему.

И в наши дни в Великий Четверг за архиерейским богослужением порой совершается обряд омовения ног. По окончании Литургии при чтении Евангелия об омовении ног архиерей в память о смиренном поступке Христа омывает ноги священников.

После омовения и прощальной беседы с учениками Христос преломил хлеб и, благословив его, подал апостолам со словами: “сие есть Тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание”. Взяв чашу и благословив её, сказал: “пейте из неё все; Ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов”.
В скромной Сионской горнице происходит великое чудо: человек, некогда отвергший Бога, вновь приобщается к Богу — Источнику Вечной Жизни.

В четверг Страстной седмицы в храмах совершается Божественная литургия. В этот день каждый верующий, по примеру апостолов, стремится соединиться со Христом в Таинстве Причащения. За богослужением несколько раз произносится молитва “Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими…” Эту молитву поёт хор, читает священник, повторяют все верующие. В ней христианин просит у Бога соделать его причастником Тайной вечери, ныне совершающейся в храме…

Присутствуя в Страстную седмицу на церковных богослужениях, представляющих нам все часы последних дней земной жизни Спасителя, мы станем свидетелями и величайшего события человеческой истории — Славного Христова Воскресения

Источник статьи: http://pravoslavie.fm/zhitiya-svyatykh/strastnaya-sedmicza-velikij-chetvertok-vospominanie-tajnoj-vecheri/

Тайная вечеря

См. также раздел ПАСХА

В каждом пра­во­слав­ном храме над Цар­скими вра­тами поме­ща­ется икона с изоб­ра­же­нием Тайной Вечери.

В Еван­ге­лиях от Матфея, от Марка и от Луки, а также в Первом Посла­нии к Корин­фя­нам о Тайной Вечере рас­ска­зы­ва­ется доста­точно подробно. В Еван­ге­лии от Марка ска­зано: «В первый день опрес­но­ков, когда зако­лали пас­халь­ного агнца, гово­рят Ему уче­ники Его: где хочешь есть пасху? мы пойдём и при­го­то­вим» ( Мк.14:12 ).

Пасха в вет­хо­за­вет­ной Церкви – это празд­ник вос­по­ми­на­ния об исходе из Египта, из дома раб­ства, о первой ночи сво­боды. Вче­раш­ние рабы, поки­дая Египет, обре­тают сво­боду, кон­туры кото­рой им ещё не понятны. По иудей­скому лун­ному кален­дарю Пасха празд­ну­ется в один и тот же день, 15 нисана. По нашему лунно-сол­неч­ному – юли­ан­скому или гри­го­ри­ан­скому – кален­дарю этот день при­хо­дится на разные числа.

Запо­ведь о празд­но­ва­нии Пасхи есть уже в книге Исход:

«Наблю­дай празд­ник опрес­но­ков… ибо в оном ты вышел из Египта» ( Исх.23:15 ).

В ирмосе первой песни одного из кано­нов, кото­рый поётся во время утрени, так повест­ву­ется об этом собы­тии: «Яко посуху, пеше­ше­ство­вал Изра­иль по бездне сто­пами…»

В этот день евреи выпе­кали прес­ный хлеб – мацот – в знак того, что они спе­шили, поки­дая Египет, и поэтому не могли испечь хлеб квас­ной. Кроме того, закваска – это символ бро­же­ния, раз­ло­же­ния; опрес­нок же, наобо­рот, символ чистоты, нетро­ну­то­сти раз­ло­же­нием. Поэтому в иудей­ских семьях с глу­бо­кой древ­но­сти и доныне за два дня до Пасхи – 13 числа месяца нисана – хозяин уни­что­жает закваску, чтобы в доме не оста­лось квас­ного хлеба. В этот день в Иеру­са­лим­ском храме зака­лы­вался пас­халь­ный агнец. После раз­ру­ше­ния Храма этот обычай был упразд­нён. Но до сих пор в память о том, как евреи первый раз испекли мацот, каждую весну, к каждой Пасхе печётся этот прес­ный хлеб.

Пас­халь­ная тра­пеза на иврите назы­ва­ется словом седер (поря­док). На ней обя­за­тельны пас­халь­ный агнец (после раз­ру­ше­ния Храма импе­ра­то­ром Юсти­ни­а­ном агнец стал заме­няться кусоч­ком мацы), мацот; чаша солё­ной воды, сим­во­ли­зи­ру­ю­щая слезы, про­ли­тые евре­ями в Египте, и вместе с тем – солё­ные воды Крас­ного моря, через кото­рое «яко посуху» пере­шёл Изра­иль, уходя из раб­ства на сво­боду; набор горь­ких трав (марор), напо­ми­на­ю­щий о горечи раб­ства; хоро­шет – паста из яблок, фини­ков, вето­чек корицы и ореха – в память о тех кир­пи­чах из соломы и глины, кото­рые иудеи делали в Египте, когда были рабами; четыре чаши вина – как символ четы­рёх обе­ща­ний Бога Своему народу: выве­сти его из-под ига, спасти, при­нять к Себе и быть его Богом.

Глав­ное в празд­нике Пасхи у иудеев – цик­ка­рон (вос­по­ми­на­ние). В одном из тал­му­ди­че­ских трак­та­тов, где гово­рится, как надо празд­но­вать Пасху, есть такие слова: «Во всяком поко­ле­нии всякий чело­век должен почув­ство­вать, будто это он сам вышел из Египта». Не его далё­кие-далё­кие предки три с лишним тысячи лет назад, а именно он сам.

…Уче­ники спра­ши­вают Христа, где им при­го­то­вить пасху. Спа­си­тель посы­лает их в дом, где они должны найти – и нахо­дят – верх­нюю гор­ницу, устлан­ную ков­рами. В этой гор­нице, «когда настал час, Он возлёг, и две­на­дцать апо­сто­лов с Ним» ( Лк.22:8–14 ). Глагол «воз­лечь» ука­зы­вает на одно очень важное обсто­я­тель­ство. За пас­халь­ной тра­пе­зой воз­ле­жали, под­чёр­ки­вая тем самым, что это тра­пеза сво­бод­ных людей. Раб ест стоя, в спешке загла­ты­вая куски, – у него нет вре­мени для тра­пезы. Сво­бод­ный чело­век за тра­пе­зой может полу­ле­жать. О том, что «Он возлёг» и «они воз­ле­жали», гово­рится ещё в двух стихах – в Еван­ге­лиях от Матфея ( Мф.26:20 ) и от Марка ( Мк.14:18 ).

Иисус берёт хлеб, затем вино. Хлеб и вино – два цен­траль­ных эле­мента Тайной Вечери, как и на пас­халь­ном седере у иудеев. Еван­ге­лист Лука упо­ми­нает чашу – по-гре­че­ски она названа три­блион, а святые Кирилл и Мефо­дий пере­вели это слово как «солило». Солило – чаша с солё­ной водой. Сла­вян­ские пер­во­учи­тели пере­вели это слово по смыслу, а не бук­вально. Из Еван­ге­лия от Иоанна понятно, что это была чаша с какой-то жид­ко­стью, ибо Иисус обмак­нул в неё хлеб. По-гре­че­ски прямо о жид­ко­сти не гово­рится, но упо­треб­лено при­ча­стие бапсас, то есть «обмак­нув» (в какую-то жид­кость) кусок хлеба. Затем Иисус дал его Иуде.

Совер­шая Тайную Вечерю, Гос­подь гово­рит: «Сие тво­рите в Моё вос­по­ми­на­ние» – это значит, что Он упо­тре­бил слово цик­ка­рон, кото­рое так важно в пас­халь­ном ритуале иудеев. Нако­нец, в Еван­ге­лии от Луки ( Лк.22:17–18 )гово­рится ещё об одной чаше с вином, кроме той, кото­рую Иисус взял в конце Тайной Вечери и бла­го­сло­вил со сло­вами: «…сия чаша есть новый завет в Моей Крови, кото­рая за вас про­ли­ва­ется» ( Лк.22:20 ). В самом начале Вечери Он, «взяв чашу и бла­го­да­рив, сказал: при­мите её и раз­де­лите между собою, ибо ска­зы­ваю вам, что не буду пить от плода вино­град­ного, доколе не придёт Цар­ствие Божие». И затем, «взяв хлеб и бла­го­да­рив, пре­ло­мил». Для преж­них тол­ко­ва­те­лей Еван­ге­лия это место, где гово­рится о первой чаше, всегда было очень труд­ным. Зачем она, эта чаша, в начале тра­пезы? Но если мы загля­нем в пас­халь­ную Агаду (прак­ти­че­ское руко­вод­ство, по кото­рому совер­ша­ется пас­халь­ная тра­пеза у иудеев), то узнаем, что тра­пеза начи­на­ется с обычая, име­ну­е­мого кидуш (освя­ще­ние). Глава семьи берёт чашу, бла­го­слов­ляет, читает над ней молитву, и затем эта чаша пере­да­ётся по кругу. И каждый читает над чашей при­мерно такую молитву: «Бла­го­сло­вен Ты, Бог Все­дер­жи­тель, Царь Все­лен­ной, сотво­рив­ший плод вино­град­ный». В Еван­ге­лии же Спа­си­тель гово­рит: «Не буду пить от плода вино­град­ного» ( Лк.22:18 ), т.е. как бы повто­ряет слова из этой молитвы. Чаша, с кото­рой начи­на­ется пас­халь­ная тра­пеза у иудеев, и есть, без сомне­ния, та чаша, о кото­рой идёт речь в Еван­ге­лии от Луки.

Срав­ни­вая еван­гель­ский рас­сказ с пас­халь­ной Агадой, мы видим, что Гос­подь на Тайной Вечере совер­шает пас­халь­ный седер; вместе с тем на этой тра­пезе – как мы знаем из Еван­ге­лия от Матфея, от Марка, от Луки, из Пер­вого Посла­ния к Корин­фя­нам апо­стола Павла – нет пас­халь­ного агнца, хотя в это время Иеру­са­лим­ский храм ещё не был раз­ру­шен и быто­вал обычай закла­ния. Воз­ни­кает вопрос: почему же нет агнца на Тайной Вечере? Отве­тить на него нам помо­гает апо­стол Павел в Первом Посла­нии к Корин­фя­нам: «Пасха наша, Хри­стос, заклан за нас» ( 1Кор.5:7 ); иными сло­вами, Иисус – наш пас­халь­ный Агнец. До апо­стола Павла об этом же гово­рит Иоанн Пред­теча, прямо назы­вая Спа­си­теля Агнцем Божиим: «Вот Агнец Божий, Кото­рый берёт на себя грех мира» ( Ин.1:29 ). Обще­из­вестно, что в первые века цер­ков­ной исто­рии Хри­стос обычно изоб­ра­жался в виде Агнца. Сего­дня просфора, на кото­рой во время Литур­гии совер­ша­ется таин­ство Евха­ри­стии, назы­ва­ется агнич­ной, из неё выре­за­ется евха­ри­сти­че­ский хлеб – «агнец».

Итак, Иисус берёт хлеб и бла­го­слов­ляет его, про­из­неся молитву, и затем гово­рит: «…сие есть Тело Моё, кото­рое за вас пре­да­ётся» ( Лк.22:19 ). «Сие есть Тело Моё» – это вос­кли­ца­ние напо­ми­нает фразу из Агады: «Сие есть скуд­ный хлеб, кото­рый ели наши предки в земле еги­пет­ской». Это ещё одна парал­лель Тайной Вечери с пас­халь­ной тра­пе­зой иудеев.

Как и поло­жено по пас­халь­ной Агаде, Хри­стос в конце Тайной Вечери, это под­чёр­ки­вает апо­стол Павел, берёт чашу с вином и бла­го­слов­ляет её. Этим кон­ча­ется пас­халь­ная тра­пеза. Бла­го­слов­ляя чашу с вином, Хри­стос про­из­но­сит: «…сие есть Кровь Моя нового завета» ( Мф.26:28 ), цити­руя слова из книги Исход ( Исх.24:8 ). Итак, Иисус осу­ще­ствил ритуал, кото­рый тысячу с лишним лет еже­годно совер­шался в Пале­стине. Но при этом Он дал людям не хлеб и вино, а Себя Самого в виде хлеба и вина: «При­и­мите, ядите…» Не скуд­ный хлеб, а Тело Своё и Кровь Свою.

В конце XIX – начале XX века рус­ские фило­софы В. Соло­вьёв, Н. Бер­дяев и другие зада­ва­лись вопро­сом: чем хри­сти­ан­ство отли­ча­ется от всего осталь­ного, что накоп­лено чело­ве­че­ством за тыся­че­ле­тия исто­рии? И при­хо­дили к одному и тому же ответу: запад­ные (рим­ские, гре­че­ские) и восточ­ные (индий­ские, китай­ские, еги­пет­ские) учи­теля – все пред­ла­гали людям своё учение. Хри­стос же пред­ло­жил Самого Себя. Эта глав­ная отли­чи­тель­ная черта хри­сти­ан­ства наи­бо­лее полно про­яви­лась именно в Тайной Вечере. Ещё раньше Хри­стос гово­рил об этом прямо, вос­кли­цая: «Я хлеб живый, сшед­ший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, кото­рый Я дам, есть Плоть Моя, Кото­рую Я отдам за жизнь мира» ( Ин.6:51 ). И далее: «…истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Чело­ве­че­ского и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я вос­крешу его в послед­ний день» ( Ин.6:53–54 ).

В повто­ре­нии той Тайной Вечери, когда нака­нуне Своих стра­да­ний Гос­подь научил уче­ни­ков таин­ству Евха­ри­стии, заклю­ча­ется основа хри­сти­ан­ской жизни. «Сие тво­рите в Моё вос­по­ми­на­ние», – гово­рит Иисус в конце Тайной Вечери ( Лк.22:19 ), поэтому повто­ре­ние Тайной Вечери по этим Его словам ста­но­вится Литур­гией нашей Церкви.

Подобно тому как иудей, совер­ша­ю­щий седер, ощу­щает, что это он сам ушёл из еги­пет­ского плена, так и хри­сти­а­нин чув­ствует себя во время Евха­ри­стии участ­ни­ком Тайной Вечери. Мы выра­жаем это чув­ство в молитве, кото­рая чита­ется перед при­ча­стием: «Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, при­част­ника (при­част­ницу) мя приими».

В пас­халь­ную ночь древ­няя тра­пеза при­об­ре­тает у Христа и Его уче­ни­ков новый, мисти­че­ский смысл. Извест­ный фран­цуз­ский бого­слов Луи Буйе сказал об этом: «Всю новизну Еван­ге­лия Гос­подь ввёл в тща­тельно соблю­дён­ные линии тор­же­ствен­ного чина, насы­щен­ного самыми чти­мыми пре­да­ни­ями Изра­иля». И это дей­стви­тельно так.

Важно иметь в виду, что евха­ри­сти­че­ская мистика – это не мистика для элиты, узкого круга посвя­щён­ных, это мистика, доступ­ная каж­дому. Потому что даже тот, кто в силу каких-то причин не может пове­рить в пре­су­ществ­ле­ние, пре­ло­же­ние Святых Даров, при­сту­пает к Святым Тайнам, при­ча­ща­ется по слову Иисуса: «Сие тво­рите в Моё вос­по­ми­на­ние». И каждый, кто любит Христа, ста­но­вится под­лин­ным участ­ни­ком Тайной Вечери, творя сие в вос­по­ми­на­ние об Иисусе, даже если не пони­мает до конца, в чём смысл Евха­ри­стии.

Но всё же – пас­халь­ный ли седер совер­шил Гос­подь в тот вечер со Своими уче­ни­ками?

В неко­то­рых ком­мен­та­риях к Новому Завету утвер­жда­ется, что между синоп­ти­че­скими Еван­ге­ли­ями – от Матфея, от Марка и от Луки – и Еван­ге­лием от Иоанна суще­ствуют серьёз­ные про­ти­во­ре­чия в дати­ровке тра­пезы Христа. Я уже гово­рил о неко­то­рых чертах иудей­ского седера. Так вот, из начала 14‑й главы Еван­ге­лия от Марка ста­но­вится ясно, что Иисус совер­шает пас­халь­ную тра­пезу в первый день опрес­но­ков. Можно найти и другие детали, под­твер­жда­ю­щие, что в рас­ска­зах трёх еван­ге­ли­стов речь идёт именно о пас­халь­ном седере.

Но что гово­рит еван­ге­лист Иоанн?

Иисус схва­чен, и Его ведут от Каиафы в пре­то­рию. «Было утро; и они (иудеи. –Г.Ч.) не вошли в пре­то­рию, чтобы не осквер­ниться, но чтобы можно было есть пасху» ( Ин.18:28 ).

Значит, Гос­подь уже под стра­жей, а пас­халь­ная тра­пеза ещё не нача­лась. Сле­ду­ю­щая глава: «Тогда была пят­ница перед Пасхою, и час шестый. И сказал Пилат иудеям: се, Царь ваш!» ( Ин.19:14 ).

Значит, Иисус уже под стра­жей, а ещё только пят­ница перед Пасхой. Ранее, в начале 13‑й главы, тоже под­чёр­ки­ва­ется, что Вечеря совер­ша­ется перед празд­ни­ком Пасхи. Еван­ге­ли­сту Иоанну вторит Талмуд, где в одном из трак­та­тов гово­рится, что Иешуа бен Пан­тере, то есть Иисус Сын Девы, был казнён вече­ром нака­нуне Пасхи. Встаёт вопрос: кто же прав – синоп­тики или Иоанн и, соот­вет­ственно, Талмуд?

Свет­ские учёные пыта­ются отве­тить именно на этот вопрос: кто прав? Мы же знаем, что Свя­щен­ное Писа­ние не оши­ба­ется. Значит, просто нужно понять, в чём суть дан­ного несо­от­вет­ствия. Если читать еван­гель­ский текст неглу­боко, поверх­ностно, то может пока­заться, что в Писа­нии есть про­ти­во­ре­чия. Но если изу­чать его углуб­лённо, то ока­зы­ва­ется, что про­ти­во­ре­чий в нём нет.

Похоже, что Иисус дей­стви­тельно умер нака­нуне Пасхи, потому что, во-первых, рас­сказ о стра­стях Хри­сто­вых в Еван­ге­лии от Иоанна в высшей сте­пени надё­жен. Как пока­зы­вают иссле­до­ва­ния текста, это очень древ­ний рас­сказ. Во-вторых, такие не похо­жие один на другой источ­ники, как Еван­ге­лие от Иоанна и Талмуд, гово­рят об одном и том же. А когда два как бы вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щих источ­ника сооб­щают одну и ту же инфор­ма­цию, это доста­точно надёж­ное сви­де­тель­ство её под­лин­но­сти.

С другой сто­роны, у синоп­ти­ков опи­сана, конечно, пас­халь­ная тра­пеза. Но на этой пас­халь­ной тра­пезе нет агнца…

Его и не могло быть, потому что эта тра­пеза совер­шена Спа­си­те­лем зара­нее. Если мы откроем любой про­ро­че­ский текст – книги про­ро­ков Исайи, Иере­мии, Иезе­ки­иля, – то увидим, что многие рече­ния про­ро­ков устрем­лены в буду­щее. Они гово­рят о том, что будет в далё­ком буду­щем, через восемь, девять, десять веков. В Еван­ге­лиях же как раз наобо­рот, клю­че­вые слова в них – «ныне», «сего­дня». Иисус гово­рит: «Ныне про­сла­вился Сын Чело­ве­че­ский»( Ин.13:31 ); «Ныне же будешь со Мною в раю» ( Лк.23:43 ); «Ныне пришло спа­се­ние дому сему» ( Лк.19:9 ); «Ныне испол­ни­лось писа­ние сие» ( Лк. 4:21 )… «Но наста­нет время, и настало уже», – дважды гово­рит Иисус в Еван­ге­лии от Иоанна (4:23; 5:25). Иными сло­вами, всё хри­сти­ан­ство – это буду­щее, кото­рое осу­ществ­ля­ется ныне. «И Цар­ство Твое, – молимся мы во время Литур­гии, – даро­вал еси (то есть уже даро­вал. – Г.Ч.) буду­щее». Хри­сти­ане сред­них веков счи­тали, что Цар­ство Божие – это то, что ждёт чело­века когда-то в буду­щем, после смерти. Но мы знаем, что это Цар­ство уже даро­вано нам. Хри­сти­ан­ство и есть наше сего­дняш­нее бес­страш­ное вхож­де­ние в буду­щее. Под­чёр­ки­вая это, Гос­подь и совер­шает тра­пезу зара­нее, пока­зы­вая, что Он с апо­сто­лами входит в буду­щее.

Мы ста­но­вимся граж­да­нами буду­щего через евха­ри­сти­че­ское обще­ние. Если это понять, то станет ясно, что про­ти­во­ре­чий в текстах синоп­ти­ков и Иоанна нет – потому что синоп­тики рас­ска­зы­вают нам об обсто­я­тель­ствах Тайной Вечери, а Иоанн точно дати­рует её и повто­ряет слова Спа­си­теля: «Наста­нет время, и настало уже». Это и есть наше вхож­де­ние в буду­щее.

В Еван­ге­лии от Луки (гл. 24) есть рас­сказ ещё об одной тра­пезе. По дороге в Эммаус Иисус тол­кует уче­ни­кам Писа­ние, а затем берёт хлеб, бла­го­слов­ляет, пре­лом­ляет и даёт им. Срав­ним этот рас­сказ с повест­во­ва­нием о том, как совер­шает таин­ство Евха­ри­стии апо­стол Павел. В Троаде, «когда уче­ники собра­лись для пре­лом­ле­ния хлеба», Павел «бесе­до­вал с ними и про­дол­жил слово до полу­ночи», а затем пре­ло­мил хлеб ( Деян.20:7 ). Святой Иустин Муче­ник, живший во II в., рас­ска­зы­вает о том, что во время таин­ства Евха­ри­стии сна­чала чита­лись одно из Посла­ний апо­стола Павла и про­ро­че­ские тексты, затем про­из­но­си­лась про­по­ведь, после чего совер­ша­лись молитвы и Евха­ри­стия.

Таким обра­зом, таин­ство Евха­ри­стии, или Пре­лом­ле­ния хлеба, соеди­ня­лось с чте­нием Писа­ния и про­по­ве­дью. И доныне Литур­гия состоит из двух частей: Литур­гии огла­шен­ных, или Литур­гии слова, когда поются 102‑й и 145‑й псалмы, начало Нагор­ной про­по­веди – «Бла­женны нищие духом», а затем чита­ется текст одного из апо­столь­ских Посла­ний и про­из­но­сится про­по­ведь; иЛитур­гии верных, когда, соб­ственно, и совер­ша­ется таин­ство Евха­ри­стии. Тексты из 20‑й главы Деяний святых апо­сто­лов и сви­де­тель­ство Иустина Муче­ника пока­зы­вают, что струк­тура обедни вос­хо­дит к апо­столь­ским вре­ме­нам. Об этом же деле­нии Литур­гии на две рав­но­знач­ных части гово­рит и латин­ское её назва­ние – missa; бла­жен­ный Авгу­стин объ­яс­няет, что после про­по­веди бывает «мисса (от латин­ского гла­гола mittere – «отпус­кать») для катеху­ме­нов» (огла­шен­ных, ещё не кре­щён­ных), они отпус­ка­ются, и «оста­ются верные». Слово «верные» упо­треб­лено здесь не слу­чайно – служба, совер­ша­е­мая после того, как катеху­мены отпу­щены, назы­ва­ется Литур­гией верных.

Итак, Гос­подь исполь­зует древ­ний ритуал, кото­рый к моменту Тайной Вечери насчи­ты­вает уже более тысячи лет исто­рии. Если мы посмот­рим бого­слу­жеб­ные книги иудеев, то обна­ру­жим там те же эле­менты службы, кото­рые при­сут­ствуют в Литур­гиях Иоанна Зла­то­уста или Васи­лия Вели­кого. Это и при­но­ше­ние даров, и каж­де­ние, и омо­ве­ние рук, и диалог того, кто совер­шает службу, с моля­щи­мися. У иудеев раввин гово­рит: «При­не­сём бла­го­да­ре­ние». «Да будет бла­го­сло­венно имя Гос­подне», – отве­чают ему моля­щи­еся. «Бла­го­да­рим Гос­пода!» – вос­кли­цает сего­дня свя­щен­ник Пра­во­слав­ной Церкви. «Достойно и пра­ведно есть покло­ня­тися Отцу и Сыну и Свя­тому Духу, Троице Еди­но­сущ­ной и Нераз­дель­ней», – отве­чает ему хор. «Вашим согла­сием мы бла­го­сло­вим Того, Кто дал нам участ­во­вать в Его благах!» – вос­кли­цает затем воз­глав­ля­ю­щий службу у иудеев. И это тоже напо­ми­нает наше свя­щен­ни­че­ское вос­кли­ца­ние: «Бла­го­дать Гос­пода нашего Иисуса Христа… буди со всеми вами!»

Важно понять, что Хри­стос всю новизну Еван­ге­лия вкла­ды­вает в древ­ний ритуал. Воз­можно, именно бла­го­даря этому литур­ги­че­ская мистика ока­зы­ва­ется доступ­ной не избран­ным, но каж­дому. Литур­гия даёт веру­ю­щему воз­мож­ность жить в пол­ноте мисти­че­ского еди­не­ния со Хри­стом. Через неё дости­га­ется глу­бо­кое мисти­че­ское и интим­ное еди­не­ние каж­дого со Хри­стом.

Но в то же время – и в этом корен­ное отли­чие мистики хри­сти­ан­ства от любой другой мистики – через неё дости­га­ется не только еди­не­ние веру­ю­щего с Богом, но и еди­не­ние всех участ­ни­ков таин­ства друг с другом, причём равно живых и умер­ших. Хри­стос – Бог Авра­ама, Бог Исаака, Бог Иакова – не Бог мёрт­вых, но Бог живых. У Бога – все живы! В Еван­ге­лии от Иоанна гово­рится, что Иисус умер, чтобы рас­се­ян­ных чад Божиих собрать воедино.

«Дидахе» – учение две­на­дцати апо­сто­лов – древ­ний хри­сти­ан­ский текст, дати­ру­е­мый при­мерно концом I в., когда ещё были живы непо­сред­ствен­ные уче­ники апо­сто­лов, даёт нам заме­ча­тель­ный литур­ги­че­ский текст, молитву: «Подобно тому, как этот хлеб был раз­бро­сан по горам, а затем собран воедино, так даруй, Гос­поди, чтобы Цер­ковь собра­лась воедино со всех концов земли в единое Цар­ство». Апо­стол Павел гово­рит: «Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все при­ча­ща­емся от одного хлеба» ( 1Кор.10:17 ).

Это мисти­че­ское еди­не­ние всех в единое тело очень непо­хоже на нехри­сти­ан­ские мисти­че­ские системы, где чело­век вос­ста­нав­ли­вая связь с Богом, наобо­рот, рвёт связи с окру­жа­ю­щими его людьми; оста­ва­ясь наедине с Богом, он уходит, отры­ва­ется от людей, про­ти­во­по­став­ляет себя им. В хри­сти­ан­стве, в пра­во­сла­вии этого нет, нико­гда не было и, будем наде­яться, не будет – иначе это уже будет не пра­во­сла­вие.

Источник статьи: http://azbyka.ru/tajnaya-vecherya-georgiy