Бывало, он еще в постеле: к нему записочки несут
Цитата из романа в стихах «Евгений Онегин» (1823 – 1831 гг.) русского поэта Пушкина Александра Сергеевича (1799 – 1837), про праздный образ жизни Евгения Онегина, после того, как он получил наследство от умершего дяди (глава 1, строфа 15):
Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
С кого начнет он? Все равно:
Везде поспеть немудрено.
Покамест в утреннем уборе,
Надев широкий боливар [ 1 ]
Онегин едет на бульвар [ 2 ]
И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет [ 3 ]
Не прозвонит ему обед.
Евгений Онегин в кабинете (художник Е. П. Самокиш-Судковская) 
Примечания
↑ 1) — шляпа à la Bolivar (Прим. А. С. Пушкина).
Фасон шляпы. Боливар Симон (1783 – 1830) — вождь национально-освободительного движения в Латинской Америке.
↑ 2) — установлено, что Пушкинский Онегин едет на существовавший в Петербурге Адмиралтейский бульвар
↑ 3) — часы Бреге (Breguet). Торговая марка часов, существующая с конца 18 века. В Россию компания Бреге пришла в 1801 году и быстро завоевала популярность у дворянства.
Источник статьи: http://dslov.ru/pos/p371.htm
Евгений Онегин (2 стр.)
Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
С кого начнет он? Всё равно:
Везде поспеть немудрено.
Покамест в утреннем уборе,
Надев широкий боливар,
Онегин едет на бульвар,
И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед.
Уж темно: в санки он садится.
«Пади, пади!» — раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет,
Но звон брегета им доносит,
Что новый начался балет.
Театра злой законодатель,
Непостоянный обожатель
Очаровательных актрис,
Почетный гражданин кулис,
Онегин полетел к театру,
Где каждый, вольностью дыша,
Готов охлопать entrechat,
Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать (для того,
Чтоб только слышали его).
XVIII.
Волшебный край! там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин, друг свободы,
И переимчивый Княжнин;
Там Озеров невольны дани
Народных слез, рукоплесканий
С младой Семеновой делил;
Там наш Катенин воскресил
Корнеля гений величавый;
Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой,
Там и Дидло венчался славой,
Там, там под сению кулис
Младые дни мои неслись.
Мои богини! что вы? где вы?
Внемлите мой печальный глас:
Всё те же ль вы? другие ль девы,
Сменив, не заменили вас?
Услышу ль вновь я ваши хоры?
Узрю ли русской Терпсихоры
Душой исполненный полет?
Иль взор унылый не найдет
Знакомых лиц на сцене скучной,
И, устремив на чуждый свет
Разочарованный лорнет,
Веселья зритель равнодушный,
Безмолвно буду я зевать
И о былом воспоминать?
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла, всё кипит;
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит.
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
Всё хлопает. Онегин входит,
Идет меж кресел по ногам,
Двойной лорнет скосясь наводит
На ложи незнакомых дам;
Все ярусы окинул взором,
Всё видел: лицами, убором
Ужасно недоволен он;
С мужчинами со всех сторон
Раскланялся, потом на сцену
В большом рассеянье взглянул,
Отворотился — и зевнул,
И молвил: «Всех пора на смену;
Балеты долго я терпел,
Но и Дидло мне надоел».
Еще амуры, черти, змеи
На сцене скачут и шумят;
Еще усталые лакеи
На шубах у подъезда спят;
Еще не перестали топать,
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
Еще снаружи и внутри
Везде блистают фонари;
Еще, прозябнув, бьются кони,
Наскуча упряжью своей,
И кучера, вокруг огней,
Бранят господ и бьют в ладони:
А уж Онегин вышел вон;
Домой одеться едет он.
XXIII.
Изображу ль в картине верной
Уединенный кабинет,
Где мод воспитанник примерный
Одет, раздет и вновь одет?
Всё, чем для прихоти обильной
Торгует Лондон щепетильный
И по Балтическим волнам
За лес и сало возит нам,
Всё, что в Париже вкус голодный,
Полезный промысел избрав,
Изобретает для забав,
Для роскоши, для неги модной, —
Всё украшало кабинет
Философа в осьмнадцать лет.
Янтарь на трубках Цареграда,
Фарфор и бронза на столе,
И, чувств изнеженных отрада,
Духи в граненом хрустале;
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые,
И щетки тридцати родов
И для ногтей, и для зубов.
Руссо (замечу мимоходом)
Не мог понять, как важный Грим
Смел чистить ногти перед ним,
Красноречивым сумасбродом.
Защитник вольности и прав
В сем случае совсем неправ.
Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?
Обычай деспот меж людей.
Второй Чадаев, мой Евгений,
Боясь ревнивых осуждений,
В своей одежде был педант
И то, что мы назвали франт.
Он три часа по крайней мере
Пред зеркалами проводил
И из уборной выходил
Подобный ветреной Венере,
Когда, надев мужской наряд,
Богиня едет в маскарад.
В последнем вкусе туалетом
Заняв ваш любопытный взгляд,
Я мог бы пред ученым светом
Здесь описать его наряд;
Конечно б, это было смело,
Описывать мое же дело:
Но панталоны, фрак, жилет,
Всех этих слов на русском нет;
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами,
Хоть и заглядывал я встарь
В Академический Словарь.
XXVII.
У нас теперь не то в предмете:
Мы лучше поспешим на бал,
Куда стремглав в ямской карете
Уж мой Онегин поскакал.
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят;
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом;
По цельным окнам тени ходят,
Мелькают профили голов
И дам и модных чудаков.
XXVIII.
Вот наш герой подъехал к сеням;
Швейцара мимо он стрелой
Взлетел по мраморным ступеням,
Расправил волоса рукой,
Вошел. Полна народу зала;
Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;
Кругом и шум и теснота;
Бренчат кавалергарда шпоры;
Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры,
И ревом скрыпок заглушен
Ревнивый шепот модных жен.
Во дни веселий и желаний
Я был от балов без ума:
Верней нет места для признаний
И для вручения письма.
О вы, почтенные супруги!
Вам предложу свои услуги;
Прошу мою заметить речь:
Я вас хочу предостеречь.
Вы также, маменьки, построже
За дочерьми смотрите вслед:
Держите прямо свой лорнет!
Не то… не то, избави Боже!
Я это потому пишу,
Что уж давно я не грешу.
Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.
Источник статьи: http://mir-knig.com/read_238465-2
Евгений Онегин, часть 1
Роман в стихах А. С. Пушкин (том 2)
Издательство «Художественная литература» г. Москва 1986 г.
Сокращённый вариант (Зоя Скобцова)
Предисловие (Зоя Скобцова) Регистрационный № 117032000185
«К Вам обращаясь, мой читатель,
Меня прошу Вас извинить:
Что написал поэт — блистатель,
Сего отрывка обладатель,
Здесь невозможно оценить!
Лишь вкратце, только содержанье,
Я передать для Вас берусь;
Быть может кто — то для блистанья,
А может просто из желанья,
Захочет вспомнить наизусть!»
г. Вольск 02.04.2016 г.
1.1.
стр. 187
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
Но, Боже мой, какая скука,
С больным сидеть и день и ночь,
— 3 —
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя
Когда же чёрт возьмёт тебя.
Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
Всевышней волею Зевеса
Наследник всех своих родных.
Служив отлично — благородно,
Долгами жил его отец,
Давал три бала ежегодно
И промотался наконец.
Судьба Евгения хранила:
Сперва мадам за ним ходила,
Потом Монтер её сменил.
Ребёнок был резов, но мил.
Монтер Габбё, француз убогой,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в летний сад гулять водил.
— 4 —
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и грусти нежной,
Монтер прогнали со двора.
Вот мой Онегин на свободе:
Острижен по последней моде,
Как Денди Лондонский одет —
И, наконец, увидел свет.
Он по — французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринуждённо;
Чего же больше? Свет решил,
Что он умён и очень мил.
Мы все учились понемногу
Чему — нибудь и как — нибудь,
Так воспитаньем, слава Богу,
У нас немудрено блеснуть.
Онегин был, по мненью многих,
(Судей решительных и строгих),
Учёный малый, но педант,
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С учёным видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнём нежданных зпиграмм.
1.3.
Стр. 189
Всего, что знал ещё Евгений
Пересказать мне недосуг;
Стр. 191
Бывало он ещё в постеле:
Ему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник,
Куда поскачет мой проказник,
С кого начнёт он? Всё равно:
Везде поспеть немудрено.
Стр. 199
Что ж мой Онегин? Полусонный
В постелю с бала едет он.
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробуждён.
Стр. 200
Но, шумом бала утомлённый
И утро в полночь обратя,
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши дитя.
Стр. 205
Вдруг получил он, в самом деле,
Что дядя при смерти в постеле
— 6 —
И с ним проститься был бы рад.
Прочтя печальное посланье,
Онегин тотчас на свиданье
Стремглав по почте поскакал
И уж заранее зевал,
Приготовляясь, денег ради,
На вздохи, скуку и обман
(И тем я начал свой роман;)
Но, прилетев в деревню дяди,
Его нашёл уж на столе,
Как дань готовую земле.
1.4
Вот наш Онегин — сельский житель,
Заводов, вод, лесов, земель
Хозяин полный, а досель,
Порядка враг и расточитель,
И очень рад, что прежний путь
Переменил на что — нибудь.
2.1
Стр. 208
Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уолок;
Там друг невинных наслаждений
Благословлять бы небо мог,
Один среди своих владений.
— 7 —
Стр. 210
В свою деревню в ту же пору
Помещик новый прискакал
И столь же строгому разбору
В соседстве повод подавал.
По имени Владимир Ленский,
Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт.
Он из Германии туманной
Привёз учёности плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
Всегда восторженную речь
И кудри чёрные до плеч.
Стр.212
Богат, хорош собою Ленский
Везде был принят как жених;
Таков обычай деревенский.
Стр. 213
Но Ленский, не имев, конечно,
Охоты узы брака несть,
С Онегиным желал сердечно
Знакомство покороче свесть.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лёд и пламень
Не столь различны меж собой.
Они друг другу были скучны;
— 8 —
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом
И скоро стали неразлучны.
2.2.
Стр. 216
Чуть отрок, Ольгою плененный,
Сердечных мук ещё не знав,
Он был свидетель неизменный
Её младенческих забав.
Она поэту подарила
Младых восторгов первый сон
И мысль об ней одушевила
Её цевницы первый стон.
Стр. 217
Её сестра звалась Татьяной,
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью её румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
3.1.
Стр.225
«Скажи, которая Татьяна?»
— 9 —
— Да та, которая грустна
И молчалива, как Светлана,
Вошла и села у окна. —
«Неужто ты влюблён в меньшую?»
— А что? — «Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты поэт.
Стр. 228
В чертах у Ольги жизни нет.
Владимир сухо отвечал
И после во весь путь молчал.
3.2.
Меж тем Онегина явленье
У Лариных произвело
На всех большое впечатленье
И всех соседей развлекло.
Пошла догадка за догадкой.
Все стали толковать украдкой,
Шутить, судить не без греха,
Татьяне прочить жениха.
Татьяна слушала с досадой
Такие сплетни; но тайком
С неизъяснимою отрадой
Невольно думала о том;
И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала. кого — нибудь
И дождалась. Открылись очи,
Она сказала: это он!
3.3.
Стр.227
Теперь с каким она вниманьем
Читает сладостный роман,
С каким она очарованьем
Пьёт обольстительный обман!
Стр.229
Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слёзы лью;
Ты в руки мрачного тирана
Уж отдала судьбу свою.
Стр. 230
Тоска любви Татьяну гонит
И в сад идёт она грустить,
И вдруг недвижно очи клонит,
И лень ей далее ступить.
Настанет ночь; луна обходит
Дозором дальний свод небес,
Татьяна в темноте не спит
И тихо с няней говорит:
Стр. 231
«Я влюблена», — шептала снова
Старушке с горечью она.
— Сердечный друг, ты нездорова. —
«Оставь меня, я влюблена».
И сердцем далеко носилась
Татьяна, глядя на луну.
Стр. 232
Вдруг мысль в уме её родилась.
«Поди, оставь меня одну.
Дай, няня мне перо, бумагу,
Да стол подвинь; я скоро лягу;
Прости». И вот она одна.
Всё тихо. Светит ей луна,
Облокотясь, Татьяна пишет.
И всё Онегин на уме,
И в необдуманном письие
Любовь невинной девы дышит.
Письмо готово, сложено.
Татьяна! для кого ж оно?
Источник статьи: http://stihi.ru/2017/05/14/1729